В 1519-м Эрнан Кортес сошел на берег Мексиканского залива, а уже через два года лежала в руинах столица ацтекской империи — величественный Теночтитлан со всеми его святилищами, храмами и статуями богов.
Еще через десять лет, в 1531 году, молодому индейцу по имени Хуан Диего явилась Дева Мария и чудесным образом запечатлела свой блистающий облик на его накидке. С этого момента началось обращение индейцев в христианскую веру, и оно увенчалось успехом.
Сегодняшнее население Мексики — одно из самых набожных в католическом мире, и даже те, кто продолжает говорить на ацтекском языке «науатль», обращаются со своими молитвами к Иисусу Христу.
Однако страх перед разбитыми и зарытыми в землю богами не умер — индейская кровь исправно передавала его из поколения в поколение. И когда в 1964 году власти Мексики решили поднять из оврага 200-тонную статую Тлалока, индейского бога Дождя, чтобы установить ее у входа в столичный Музей антропологии, они неожиданно столкнулись с сопротивлением местного населения. Во время транспортировки каменного колосса индейцы бежали вслед за статуей, пытаясь, возможно, успокоить потревоженного бога.
Известно, что в этот день с небес хлынул страшный ливень — явление небывалое для того времени года…
Гибель могучей и, казалось, несокрушимой империи ускорило одно трагическое для ацтеков совпадение. Год 1519-й после Рождества Христова был в ацтекском летоисчислении Первым годом Тростника, началом нового 52-годичного цикла, когда в соответствии с предсказаниями должен был вернуться в Мексику Кетцалькоатль, или Пернатый Змей, — бог света и плодородия, самый любимый и самый радостный из всех индейских богов. Его появления ждали со стороны океана — поэтому, когда бородатые испанцы высадились на берегу, их приняли за посланцев бога, ведь только Кетцалькоатль, единственный из всех богов, мог иметь бороду.
Дольше всех в трагическом заблуждении относительно чужестранцев пребывал ацтекский император Мотекусома. Именно он собственноручно ввел Кортеса и его солдат в Теночтитлан как знатных и дорогих гостей. То, что увидели там испанцы, было похоже на фантастический сон. Город ацтеков стоял посреди громадного озера. Его храмы и пирамиды были выстроены на острове, а большинство жилых домов, сделанных из легкого тростника, буквально плавали на воде — «фундаментом» им служили своеобразные плоты из влаголюбивой растительности, дерна и ивовых кустов. С «большой землей» город соединяли три узкие плавучие дамбы, каждая длиной в несколько миль.
В центре Теночтитлана возвышался Великий Храм в виде 45-метровой двуглавой пирамиды. В знак особой чести Мотекусома предложил Кортесу подняться наверх. Знаменитый конкистадор особой впечатлительностью, как известно, не страдал, но увиденное заставило его содрогнуться. Черная от запекшейся крови лестница вела к двум святилищам. Одно из них принадлежало Уитцилопочтли, богу Солнца и войн, другое — богу Дождя Тлалоку. Оба божества постоянно «требовали» человеческих жертвоприношений, и их святилища были превращены ацтеками в натуральную бойню. Именно здесь, на каменных алтарях, специальными кремниевыми ножами жрецы рассекали грудь жертв, извлекая трепещущие, еще живые сердца и преподнося их в дар каменному идолу.
Окровавленные тела сбрасывались вниз, к подножию пирамиды. Неизвестно, что больше поразило Кортеса: бесконечные ряды черепов вокруг святилищ или груды золота во дворце императора. Ясно, однако, что в обличье кровожадных язычников ему все больше виделся Дьявол.
Призвав Бога на свою сторону, испанцы, где хитростью и коварством, где отвагой и силой оружия, заставили капитулировать многократно превосходившее их по численности войско ацтеков. Теночтитлан был усеян трупами и залит индейской кровью, впрочем, не большей, чем проливавшаяся самими индейцами во время их жертвоприношений.
Кортес добился своего. За исключением некоторых экспонатов в Музее антропологии и «робких» раскопок, прячущихся позади Собора, в Мехико нет практически ничего, что бы напоминало об ацтеках. Бесконечные жилые кварталы тянутся до горизонта. Трудно представить, что на месте этого скопища домов, людей и автомобилей когда-то плескалось громадное озеро, посреди которого стоял, сверкая храмами, роскошный город. Разрушив Теночтитлан, испанцы, словно мстя по инерции уже самой природе, осушили озеро. Климат Долины Мехико резко изменился. В результате крупнейший мегаполис планеты сегодня испытывает острую нехватку воды и задыхается от смога.
Победив в войне с ацтеками, испанцы не подозревали, что основную битву — битву с индейскими богами — они все равно проиграли. Откуда могли они знать, что все ненавистные им боги — и Тлалок, и Кетцалькоатль, и богиня Воды Чальчиутлике — вовсе не были ацтекскими божествами. Они благополучно «жили» на мексиканской земле на протяжении почти трех тысячелетий, и только в последние два столетия перед вторжением испанцев были «узурпированы» ацтеками.
Осознание всей глубины мексиканской культуры пришло сравнительно недавно, в 40-е годы ХХ столетия, когда во время раскопок в местечке Сан-Лоренцо рабочие вдруг увидели в земле глядящий на них громадный каменный глаз! Этот глаз принадлежал соответствующих размеров Голове. Многотонные базальтовые Головы (а всего их было найдено в разных местах больше десятка) поражали не столько своими габаритами, сколько странным, нездешним выражением лиц. Открытую таким образом древнейшую цивилизацию стали называть ольмекской.
Явные негроидные, а точнее, полинезийские черты обнаруженных Голов дали повод предположить заокеанское происхождение ольмеков. Но позднее стало очевидным, что лица Голов стилизованы. Откуда пришли ольмеки, так и осталось неясным. Чем больше новых предметов ольмекской культуры удавалось обнаружить, тем загадочнее становилась эта цивилизация. Основными произведениями ольмекского искусства, дошедшими до нас, оказались не гигантские Головы, а миниатюрные фигурки из нефрита, жадеита и серпентина, изображавшие странных бесполых людей с вытянутыми вверх, приплюснутыми головами. Часто они держали на руках грустных младенцев с маской ягуара вместо лица. Впрочем, попадались и реалистические скульптуры, выполненные с таким виртуозным мастерством обработки камня, к которому не смогли даже приблизиться другие народы Нового Света.
Цивилизация ольмеков просуществовала около тысячи лет: ее следы обрываются в IV столетии до нашей эры, когда центры будущих мексиканских цивилизаций — Теотиуакан и Монте-Альбан — еще только зарождались. Внимательный глаз находит в ольмекских рисунках-глифах первые противопоставленные друг другу изображения ягуара и змея — символов будущего «мирового» противостояния индейских богов Тецкатлипоки и Кетцалькоатля. Именно ольмеки придумали и ввели в оборот знаменитый 260-дневный календарь, который присутствует во всех индейских культурах. В качестве главного божества ольмеки считали, очевидно, человека-ягуара — оборотня, воплощающего могущество и безжалостность сил земли и ночи. Возможно, они же и создали в своем воображении Кетцалькоатля — Пернатого Змея — диковинный гибрид райской птицы (кетцаль) и змеи (коатль), символ недостижимого соединения вековечной мудрости с красотой и светозарностью.
От ольмеков не осталось ни одного дома, ни одного храма, ни клочка одежды, ни книги, ни косточки — ничего, кроме керамики и камня, не поддавшихся времени и убийственному климату. Однако вряд ли история всей мексиканской культуры была бы такой, какая она есть сегодня, если бы более трех тысячелетий назад загадочные люди не начали в глубине джунглей высекать из камня свои фигурки и барельефы.
Древние цивилизации Мексики подобны цепочке горных озер, которые лишь кажутся независимыми, а на самом деле связаны между собой незаметными, порой подземными ручьями. И Теотиуакан, и Монте-Альбан, и тольтекская культура, и даже стоящая особняком культура майя связаны с живительным ольмекским «источником», хотя и отделены от него пропастью почти в пятьсот лет.
Ко времени появления первых пирамид пантеон индейских богов был практически «укомплектован», и Пернатый Змей занимал в нем одно из ведущих мест. Многие пирамиды посвящены Кетцалькоатлю — именно он, как полагали индейцы, изобрел для них календарь, именно он, превратившись однажды в муравья, выкрал из подземных кладовых зерно маиса и дал его людям. Однако сказать, что каждая пирамида построена в честь какого-то определенного бога, нельзя. Функциональное предназначение древних мексиканских пирамид до сих пор не разгадано. Ясно, что в отличие от египетских, они — не погребальные сооружения. Не использовались они и для жертвоприношений, как это позднее делали ацтеки на вершине своего Великого Храма.
Большинство индейских пирамид устроено по принципу «матрешки», но это не изначальный замысел архитектора, а результат позднейших надстроек и «облицовок»: самая маленькая и самая древняя пирамида — внутри, и какая она — можно узнать, лишь разрушив все последующие.
Пирамиды всегда присутствовали в жизни Мексики, и во времена Кортеса, и позднее — но присутствовали молчаливо: это были заросшие травой и кустами холмы. Чтобы к 1910 году освободить от земли самые известные сегодня пирамиды Теотиуакана, археологам пришлось «вспомнить» и о 100-летии провозглашения независимости Мексики, и о 80-летнем юбилее президента! Но все равно денег потребовалось больше, чем весь мексиканский бюджет социального обеспечения. Последующие раскопки Теотиуакана показали, что для своего времени это был один из крупнейших городов планеты, имевший в период расцвета (середина 1-го тысячелетия) тысячи домов, сотни храмов, сотни мастерских и около 200 тысяч жителей! Теотиуакан был космополитичен. «Город богов» был городом для людей, так сказать, индейским Нью-Йорком начала эры: в западных кварталах жили индейцы-сапотеки из Оахаки, в восточных — майя с Юкатана, каждый народ со своими обычаями, со своими божествами. Впрочем, главные сооружения Теотиуакана были посвящены богам, общим для всех: богу Солнца, богине Луны и Кетцалькоатлю.
Катастрофа произошла около 700 года нашей эры. Великий город опустел, разрушениям и пожарам подверглись его дома и храмы, однако причин гибели Теотиуакана не знает никто. Были ли это варвары, пришедшие с севера, или сами жители восстали против своих богов, неспособных защитить их от засухи и голода, во всяком случае, люди оставили город. Часть из них, возможно, переселилась в Монте-Альбан, что почти на 500 километров южнее. Монте-Альбан пережил Теотиуакан, но ненадолго: к концу первого тысячелетия для индейских цивилизаций наступила пора безвременья.
Что произошло? Пирамиды многозначительно молчат…
К ослабевшим, потерявшим былое могущество городам из северных американских пустынь шли племена кочевых охотников. Их называли «чичимеками» (дословно — «люди собачьего происхождения»), впрочем, это название не носило оскорбительного характера. Некоторые из этих племен, пораженные величием встреченной ими культуры, пытались воспринять ее достижения. К таким принадлежали тольтеки — возможно, последний из индейских народов, который искренне старался воссоздать жизнеутверждающий смысл древних цивилизаций. Но им это плохо удавалось. Почитая превыше всех богов Кетцалькоатля, они не следовали его миролюбивым «принципам»: храм Пернатого Змея подпирали пятиметровые воины-тольтеки, имевшие устрашающий вид. В святилищах впервые стал появляться зловещий Чак-Моол — каменный идол, предназначенный для сжигания человеческих сердец…
В начале второго тысячелетия тольтекские города тоже пришли в упадок. Возможно, они не смогли противостоять натиску новых «чичимеков» — так или иначе, но к приходу ацтеков сами тольтеки уже успели превратиться в легенду.
Будучи, что называется, «без роду и племени», ацтеки нанялись в услужение к кольхуа — потомкам тольтеков. Те разрешили им жить по соседству — на выжженных вулканических землях, населенных одними змеями, которых ацтеки, к изумлению кольхуа, научились готовить и есть. Храбрость ацтеков, их выносливость и умение воевать были по достоинству оценены кольхуа. В свою очередь ацтеки восприняли классический индейский пантеон как свой собственный и понемногу занялись дальнейшим мифотворчеством, которое вначале шло в каноническом русле. По их представлениям, миром правили четыре Тецкатлипоки в соответствии с четырьмя сторонами света. Каждый Тецкатлипока имел еще и свой цвет. Главный — Черный Тецкатлипока — распоряжался рождением и смертью людей, знал все о каждом и внушал ацтекам священный ужас. Это был бог звездного неба и ночного ветра, и его земным воплощением был ягуар. Ему противостоял Белый Тецкатлипока — хорошо нам знакомый Кетцалькоатль, Пернатый Змей, бог добра и света, защитник и благодетель людей. Красный Тецкатлипока был богом Весны, и наконец, Голубым Тецкатлипокой был не кто иной, как зловещий Уитцилопочтли, воинствующий бог Солнца, чьи указания ацтеки выполняли беспрекословно.
Освоив и «модифицировав» индейских богов, ацтеки стали сильно тяготиться своей «неудачной» родословной. Впоследствии с помощью археологических подтасовок (ацтеки усердно раскапывали города тольтеков и собирали найденные там предметы искусства) им удалось убедить всех окружающих, и прежде всего самих себя, что они — прямые потомки строителей древних пирамид. Они действительно верили в то, что на генеалогическом древе индейских культур занимают верхние уровни, хотя на самом деле были лишь уродливо искривленной боковой ветвью.
Период становления ацтеков был достаточно короток. Кодекс их поведения вырабатывался в процессе контактов с кольхуа и другими индейскими народами, и главную роль в этом, по-видимому, играли императивные приказы бога Уитцилопочтли. Приказы эти, оглашаемые, разумеется, верховным жрецом, были столь бесчеловечны, а практика их исполнения столь чудовищна, что нет необходимости даже объяснять, каким образом народы с гораздо более глубокой историей и культурой оказались под властью ацтеков.
Знакомясь со страшными подробностями первых кровавых «подвигов» ацтеков, трудно отделаться от ощущения, что первобытным, в сущности, народом управлял патологический маньяк. Его садистские, извращенные фантазии, оформленные как приказы Уитцилопочтли, становились ритуалами, а последующие военные и политические успехи ацтеков закрепляли эти ритуалы, делая их обязательными для всех поколений.
Дело в том, что человеческое жертвоприношение, как бы оно ни было распространено в древней истории, все-таки всегда рассматривалось жрецами как крайнее средство воздействия на высшие силы. У ацтеков же ритуальное умерщвление людей служило «стимулом» естественных, неизменных природных явлений — например, восхода солнца и его регулярного движения по небу.
Каждый год, в определенное время ацтекские жрецы надевали на свои плечи кожу, снятую накануне с убитых жертв, и носили ее, не снимая, в течение 20 дней.
Этот дикий ритуал символизировал у ацтеков… встречу весны и обновление природы! Трагедия ацтеков, возможно, заключалась в том, что грубая патология одного сознания стала массовым психозом народа. Ежегодно жертвами ацтекских ритуальных убийств становилось десятки тысяч человек!
При этом ацтеки действительно обладали высокими знаниями — по крайней мере, в астрономии и строительстве. Ацтеки оставили после себя немало иллюстрированных книг (письменности у них не было), украшений, изделий из камня и керамики — правда, все их искусство носило какой-то депрессивный характер: страшные маски, искаженные гримасами лица и черепа, черепа, черепа…
Кровь десятков тысяч жертв не могла остаться неотмщенной. Император Мотекусома предчувствовал близкую катастрофу. В последние годы его правления дурные предзнаменования следовали одно за другим. Сначала ужасное наводнение, когда озеро вскипело и затопило город, потом, по слухам, откуда-то взялись двухголовые люди и так же загадочно исчезли. Какая-то женщина все время кричала на ночных улицах. Но больше всего испугала императора птица, которую поймали рыбаки. На лбу у нее было маленькое зеркальце, и в нем Мотекусома увидел вооруженных людей, сидящих верхом на оленях!
Шла эпоха 5-го Солнца — последнего Солнца по верованиям ацтеков. Она должна была закончиться гибелью мира, и ацтеки спокойно готовились встретить смерть. Со страхом и надеждой они ждали возвращения Кетцалькоатля, но Пернатый Змей, по-видимому, навсегда оставил ацтеков, отдав их в безраздельную власть безумному Уитцилопочтли, требовавшему все новой и новой крови. В стремлении приносить все больше и больше жертв ацтеки уже не могли остановиться. И тогда на берег Мексиканского залива высадился Кортес. Конкиста была стремительной…
___________________________
источник
|
